Напряжение - Страница 97

Та посмотрела на крохотные часики на запястье, засуетилась:

— Танте Марта, нам надо собираться. Профессор Фогель не любит, когда опаздывают даже на минуту.

Верная своей аккуратности, старуха стала собирать чашки, но Гертруда Оттовна остановила ее, пообещав, что уберет и перемоет сама, когда вернется.

— Михель, а ты отдохни, мы скоро придем, — сказала она, подавая пальто Марте Людвиговне. — И закрой за нами дверь покрепче, мы постучим…

Проводив женщин, Нефедов снова уселся на диван, полистал тяжелый, в кожаном переплете, альбом с золоченым замком-пряжкой: какие-то люди, пухленькие дети с подрисованными фотографом ангельскими крылышками и с луком и стрелами в руках (символ любви!), открытки с вылупившимися цыплятами и неизменной надписью золотом: «Христос воскресе!..» Чепуха, немецкие сантименты…

От хриплого шипения, раздавшегося в тишине откуда-то сверху, Нефедов вздрогнул. Вслед за тем захлопала маленькая дверца в часах, под скворешню, с гирями-шишками, и, высовываясь из нее, кукушка прокуковала восемь раз.

Богачев пришел десять минут девятого. Не снимая черной шинели, он быстро, оценивающе оглядел комнату, увидел мраморное распятие в углу, литографию Христа в терновом венце с мученически устремленными вверх глазами — на стене, над кроватью, — спросил металлическим голосом:

— Здесь живут немцы?

— Старуха немка, одиночка.

— Это неосмотрительно. Квартиры немцев могут быть под наблюдением.

— Не беспокойтесь, здесь все проверено.

— И все же в дальнейшем встречи должны происходить только в русских домах.

— Как знать, может быть, такая необходимость скоро и отпадет, — возразил Нефедов, уголки его губ поползли вниз.

— Давайте к делу… У меня всего двадцать минут…

— Завтра этот человек уходит обратно. Какие будут инструкции?

Богачев растер руки, сел на плетеный стул, посмотрел в упор тяжелым взглядом на застывшее в ожидании лицо Нефедова:

— Запоминайте… Первое. Подтвердите получение задания. Передайте, что оно может быть выполнено лишь при условии устойчивой связи. Отсюда второе: необходим радист, срочно…

— Я уже говорил ему об этом при первой встрече.

— Слушайте и не перебивайте. — У Богачева вспучилась синяя жила на лбу. — Повторяю: настоятельная просьба немедленно прислать радиста. Третье. Условия для взятия Ленинграда сейчас, до наступления весны, наиболее благоприятны. Продовольствие на исходе. По нашим данным, только в ноябре в городе умерло от голода сорок восемь тысяч человек. Возможно, больше, но никак не меньше. В декабре эта цифра, по всей вероятности, увеличится. Армия снабжается несколько лучше, чем население, но далеко не в полном объеме. Немаловажным фактом является стоящий без движения флот. При всех нехватках он усиленно ремонтируется и дополнительно вооружается. Когда вскроется лед, мощь его значительно возрастет. Это надо учитывать. Запомнили?..

Богачев помолчал, покусывая губу и сосредоточенно глядя в сторону; на узком лице проступили глубокие жесткие складки у рта.

— Четвертое. Конкретно. Об «овощных базах» для «шестерок». Пока известно расположение одной — в квадрате…

Нефедов закрыл глаза, боясь пропустить или не запомнить сообщаемые Богачевым цифры; открыл лишь тогда, когда тот сказал:

— Наконец, последнее. Переправьте эти пленки. — Богачев достал из бумажника крохотный конвертик, положил перед Нефедовым: — Спрячьте как следует. Важность и ценность их не поддаются учету. Кстати, как с тем делом?

— С каким?.. С инженером?

— Да, да, разумеется, — передернулся Богачев.

— Все, кажется, сошло благополучно.

— Я так и думал… Сумма, о которой мы с вами договорились за эту операцию, переведена в банк в Женеве. Будем надеяться, что скоро вы сможете ею распоряжаться.

Легким кивком Нефедов показал свое удовлетворение.

— Теперь о нас с вами. Встречи, как и прежде, в случае крайней необходимости. Вызов тот же. А почтовый ящик меняется. Перейдете на третий вариант. Сейчас нужна обширная информация, самая разная. Больше используйте людей вслепую для сбора сведений. В голод еда — прекрасная приманка, — затрясся в коротком беззвучном смешке, — ищите недовольных, неустойчивых, подкармливайте. Но будьте начеку и не обольщайтесь: при кажущейся легкости найти таких не так-то просто. Помните о русской душе, которая всегда настороже, сильна и готова к самопожертвованию во имя идеи. Мы, к сожалению, недооценивали этот величайший фактор… У меня все. У вас, Церидос?

Нефедова перекосило, словно в него воткнули иглу. Напоминание о прошлом служила предостережением. Мог бы не делать этого: Нефедов ни на минуту не забывал, что Богачев цепко держит его в своих руках.

— Мне все ясно, — проговорил он, невольно вытягиваясь перед Богачевым. — Инструкции будут выполнены точно, в соответствии с вашими указаниями.

— Прекрасно. Тогда расходимся.

Нефедов посоветовал выйти из парадного во двор, который имел проход на параллельную улицу, и проводил в прихожую. Богачев приложил ухо к входной двери, прислушался, потом, толкнув ее, выскользнул бесшумно и исчез. Нефедов даже не услышал шагов.

Совет не пригодился: во дворе было по колено снегу, и Богачев не стал рисковать. Он выглянул из парадного, подождал, вдыхая морозный воздух… Тихо, пустынно… Пошел.

На перекрестке из-за сугробов показались три силуэта военных: один высокий, двое, с винтовками, ему по плечо. Не меняя направления, Богачев поравнялся с патрулем.